Общеизвестно, что проект Обзора практики в силу каких-то обстоятельств стал достоянием гласности прежде, чем он был утвержден. Проект содержал ряд положений, которые делали крайне тяжелой, если не сказать непоправимой ситуацию на рынке ОСАГО в целом и в части урегулирования убытков при рассмотрении судебных споров. Поэтому, наверное, правильнее было бы сказать, какие наиболее одиозные положения все-таки не были включены в обзор. К счастью, на этапе обсуждения и согласования проекта Обзора судьи Верхового суда услышали и страховой рынок, и нашего регулятора, и в окончательную версию эти положения не попали.

Главное, что не попало:

- возможность не использовать единые справочники расчета стоимости восстановительного ремонта при производстве судебных экспертиз в рамках споров по ОСАГО;

- возможность применения некоего поправочного валютного коэффициента при принятии решения о взыскании той или иной суммы в рамках правоотношений по ОСАГО.

Повторюсь, эти пункты были исключены из обзора, и это уже хорошо. Благодаря этому ситуация на рынке не стала катастрофичнее.

Из того же, что вошло в обзор, в целом нужно отметить следующее: по целому ряду пунктов были так или иначе подтверждены положения, содержавшиеся в решениях Пленума Верховного суда в январе 2015 года. Обзор практики в силу специфики этого документа позволил в определенном смысле подробнее остановиться на вопросах, описанных концептуально в материалах Пленума. И тут можно выделить несколько моментов.

В частности, еще раз подтверждено, что при смене собственника автомобиля договор ОСАГО прекращается и подлежит заключению новый договор ОСАГО. Владение и пользование автомобилем на основе договора аренды или по доверенности не порождает самостоятельного права на обращение в суд за возмещением ущерба по ОСАГО.

Подтверждено, что прямое возмещение ущерба может осуществляться только при наличии контактного ДТП. Еще раз подтверждено: если у потерпевшего есть право на ПВУ, то он может идти только к своему страховщику. Вновь четко сказано, что соглашение об урегулировании убытка между потерпевшим и страховой компанией является окончательным, а требование доплаты, в том числе в судебном порядке, не подлежит удовлетворению.

Одним из основополагающих моментов этого Обзора является то, что в нескольких пунктах и разъяснениях к ним очень четко, очень подробно, очень скрупулезно подтверждена необходимость руководствоваться Единой методикой и едиными справочниками РСА по автомобилям на гарантии и при осуществлении первичной выплаты, и при урегулировании досудебной претензии, и при рассмотрении дела в суде.

Несколько пунктов Обзора практики посвящено вопросам применения санкций к страховщикам, и здесь тоже есть определенные положительные моменты. Например, в одном из пунктов суд достаточно четко описал основания для применения 333-й статьи ГК РФ, позволяющей значительно снижать размер санкций. Раньше в редакции Пленума ВС применение этой статьи допускалось в исключительных случаях, сейчас порядок и условия применения описаны более подробно и предполагают более широкий диапазон по сравнению с понятием «исключительность». Это очевидно можно назвать неким «добрым жестом» в сторону страховщиков.

Одним из пунктов обзора достаточно подробно расписано понятие недобросовестности. Раньше это понятие как бы существовало, но практически не применялось в отношении потерпевших. А мы хорошо знаем, что очень часто вместо потерпевших урегулированием убытков занимаются их представители, и применяемые ими методы и на стадии досудебного урегулирования, и на стадии судебных разбирательств очень сильно напоминают недобросовестность. Так вот Обзор практики достаточно подробно описал критерии недобросовестности и, что важно, назвал часть методов работы представителей потерпевших откровенно недобросовестными.

В качестве примера: при определении недобросовестности Верховный суд рекомендовал смотреть на сроки, прошедшие между заявлением о страховом случае и подачей иска в суд. В этом же пункте ВС, наверное, впервые четко и прямо констатировал, что недобросовестное поведение истца является основанием для отказа во взыскании санкций со страховщиков.

Можно упомянуть еще одно очень интересное разъяснение – это действительно очень живая и часто встречающаяся практика, которая появилась в последнее время – когда при расчете суммы 10-процентной погрешности между двумя заключениями, сделанными в рамках Единой методике, в расчет включалась утрата товарной стоимости (УТС). Верховный суд услышал мнение страхового сообщества о том, что такое действие является методологически неверным. Методика расчета УТС не включена в Единую методику, а следовательно, не может и включаться в расчет погрешности заключений, сделанных по Единой методике.

Ничего нового Верховный суд в этом плане не сказал. 17 октября 2014 года – это дата вступления в силу решения Банка России об утверждении Единой методики. В этой связи суд процессуально констатировал: все убытки после этого числа должны урегулироваться в рамках Единой методики. И это очевидно правильный, нужный ход. Предписание очень жесткое, строгое и прямое. Это очевидно будет способствовать наведению порядка при производстве экспертиз истцами и при производстве судебных экспертиз.

Но, к сожалению, пока отсутствует реальная ответственность экспертов за правильное осуществление судебных экспертиз. Формально, конечно, они могут быть привлечены к уголовной ответственности, но фактически сегодня не очень понятно, как это доказать, как методологически провести мероприятия. И даже если ты доказал, что экспертиза проведена неверно, нет никаких процедур наказания экспертов, отстранения их от производства судебных экспертиз, лишения их статуса, аккредитации и т.д.

Собственно, основная проблема на сегодняшний день заключается именно в том, что требование осуществления экспертиз в соответствии с Единой методикой есть, а исполнения этого требования и, самое главное, наказания за неисполнение этого требования для экспертов не существует.

Можно довольно уверенно утверждать, что судебные экспертизы в абсолютном большинстве своем делаются тем же кругом экспертов, что и экспертизы истцов. А, как известно, рука руку моет, греет, содержит и т.д. И это все приводит к тому, как правило, что неправомерные экспертизы истцов затем подтверждаются неправомерными выводами судебной экспертизы.

Действительно, примерно с год назад в ряде регионов начала бурно развиваться практика обращения в суды в связи с отказом страховых компаний в выплате по фальшивым полисам. И, к сожалению, суды тогда встали на сторону потерпевших и взыскивали со страховых компаний страховое возмещение по фальшивым полисам. Складывалось впечатление, что судьи так заботились об истцах, считая их бедными и слабыми, что сами стали совершать действия, объяснения которым не находились. Нет смысла называть сейчас эти регионы, поскольку эта странная практика довольно быстро и четко была пресечена, в том числе и Верховным судом. Подтвержденная в Обзоре, она очевидно будет купировать рынок фальшивых полисов, способствовать его сжатию.

Необходимо отметить и следующее. Верховный суд не просто сказал: если доказано, что полис фальшивый, то для страховой компании не возникает обязанности по выплате страхового возмещения. Он это определил и для случаев, когда потерпевший не знал о том, что его полис – поддельный. Т.е. выплаты по фальшивому полису быть не может, несмотря на любое субъективное отношение потерпевшего к этому полису: знал, не знал – не важно. Законных правоотношений не возникло, соответственно, выплаты нет.

Очевидно, что Верховный суд смотрит на обе стороны конфликта, мы – лишь одна из сторон. Поэтому Обзор практики можно назвать компромиссным. И это уже хорошо, памятуя о тех решениях, которые еще некоторое время назад принимал ВС в отношении страховщиков. Тогда это было очень похоже на игру в одни ворота. Так что нынешнюю ситуацию, нынешнюю тональность, вопросы, которые рассматривались, содержание решений вполне можно назвать компромиссными.

О положительных моментах я уже сказал, поэтому, наверное, есть смысл сказать, по какой части комментариев у меня лично остались вопросы. И, наверное, эти решения могли быть другими.

Прежде всего, это положения о перечне расходов на урегулирование, входящих в состав страхового возмещения. Правилами страхования определен закрытый перечень расходов, которые относятся к страховому возмещению. Это – расходы на экспертизу, эвакуацию и хранение автомобиля, доставку пострадавших в лечебные учреждения.

К сожалению, сначала Пленум ВС, а теперь и Обзор расширили перечень, включив туда расходы, связанные с направлением по почте заявления о страховом случае, нотариальные расходы, расходы, связанные с реализацией претензионного порядка. Мне представляется, что это все-таки расширительное толкование норм законодательства.

Еще один, с моей точки зрения, спорный момент — это позиция, что полное возмещение вреда с его причинителя, сверх объема ответственности страховщика, тоже рассчитывается на основе Единой методики, как и ущерб в рамках ОСАГО. С человеческой точки зрения я могу понять, почему это сделано. Но если к этому вопросу подходить сугубо юридически, тезис весьма спорный.

И еще один пример из той же серии — положение о том, что в определенных случаях, когда страховщик не выполнил свою обязанность организовать осмотр, стоимость экспертизы, осуществленной истцом, взыскивается в том числе и сверх объема ответственности, определенной договором об ОСАГО. Для нас очевидно, что стоимость экспертизы, по которой осуществляется выплата, входит в состав страховой выплаты. И не очень понятно: почему, если стоимость экспертизы не «влезает» в объем ответственности, определенной Законом, почему мы должны платить сверх Закона об ОСАГО?

А если говорить в целом, Обзор практики, конечно же, — дело хорошее. Очень бы хотелось, чтобы его положения досконально были изучены нижестоящими судами, поскольку очевидно, что рекомендации и отдельные положения видны даже не в этих выделенных тезисах, но содержатся в самом Обзоре, в описании конкретных дел. Там громадный пласт вопросов, который будет помогать нижестоящим судам правильно, в соответствии с законом и рекомендациями Верховного суда рассматривать иски, связанные с ОСАГО.

Также надо сказать, что мы практически одновременно с Обзором получили изменения в законодательство об ОСАГО — в части обязательного осмотра поврежденного автомобиля, изменения сроков претензионного урегулирования, в части обязательного электронного полиса со следующего года. И, честно говоря, редакция этих изменений, с моей точки зрения, не относится к категории абсолютно прозрачных. Представляется, что в самое ближайшее время судам при разрешении споров уже по измененному законодательству потребуются новые очень серьезные разъяснения. Как четкое разъяснение самих новых положений Закона об ОСАГО, так и соответствующие рекомендации по их правоприменению.